Когда-то, будучи 14-летней впечатлительной барышней, я услышала стихотворение Эдуарда Асадова «Джумбо». История фарфорового слоника-амулета, разбившегося вдребезги ради счастья хозяина, произвела неизгладимое впечатление на сентиментального подростка. И с тех пор слоны всех мастей прочно вошли в мою жизньСлоны были повсюду: на книжных полках паслись стада из миниатюрных фигурок, с диванных подушек улыбались физиономии мудрых животных, они же красовались на чашках и хитро щурились с донышек тарелок. Коллекция стихийно пополнялась: в Дни рождения друзья дарили плюшевых гигантов, родители преподносили полотенца и футболки с изображением добрых мордуленций, а мне все было малоВ год моего совершеннолетия у слонов внезапно появился конкурент: я влюбилась. Только без шуток!

У Лешки не было ни хобота, ни повышенной ушастости. Зато мой увалень обладал нежным сердцем и веселым нравом и сразу полюбил мое слоновье царство, заявив, что лучшего приданого для невесты и не придумаешь. Оригинальный способ предложить руку и сердце, не так ли? Невеста зарделась от смущения и стала готовиться к свадьбеПервый год супружества прошел в безмятежном счастье. Я звала Лешку «мой боевой слон», однако он воздерживался от подобных прозвищ в мой адрес – слишком уж стройна супруга, на почтенную слониху никак не тянет. Глава семейства трепетно ожидал от меня главного подарка – маленького «слоненка».

Но по каким-то причинам, невзирая на слоновье здоровье родителей, наследника не предвиделось. Наверное, тогда мы и отдалились друг от другаТеперь слоновья тематика поднималась исключительно по неприятным поводам....- Я тебе уши оборву и хвоста накручу! – кипятился Лешка, когда я возвращалась с девичника, изрядно припозднившись....- Ой, ну какой же ты слон! Нет, даже слоняра! – рыдала я над «безвременно погибшими» очками. Виновник их «трагической смерти» озадаченно чесал затылок:- Марусь, ну, не плачь ты так… Я не видел, что они на диване лежали. Сел, слышу хруст, смотрю – а они уже на детальки и стеклышки развалилисьШло время, супруг приобретал вес общественный и телесный, я приобретала неврозы на почве никак не приближающегося материнства.

А когда очередной раз убеждалась, что и в этом месяце «слоненок» не зародился в моем организме, закатывала форменные истерики. Лешка в такие минуты растерянно сопел и робко вставлял фразы в поток рыданий:- Марусь, слоник мой милый, разве можно так переживать? Рано или поздно - Рано или поздно? Мне 25 лет, я ребенка хочу! И не называй меня слоником! Это ты – слон толстокожий, тебе ни до чего дела нет! Лешка обижался и уходил ночевать к родителям, звонил от них каждые полчаса и слушал мое «алло», а утром возвращался с примирительным тортом и очередным сувенирным слоникомВ словесных баталиях прошло еще полгода. Я похудела до прозрачности, при виде счастливых мам с колясками хмурилась и переходила на другую сторону улицы. Лешка все чаще задерживался на работе допоздна, а по выходным уезжал на рыбалку.

Возвращаясь, пытался развеселить меня, радостно тиская в прихожей:- Головой кивает слон, Он слонихе шлет поклон! Я раздраженно продолжала «из другой оперы»:- А слониха, вся дрожа, Так и села на ежа! На этом обмен «любезностями» завершался. Когда-нибудь этот кошмар должен был закончиться, что и случилось. Однажды я вновь закатила «концерт» на тему: «Какая я несчастная, и муж мне достался никудышный, и вокруг одни слоны, будь они неладны! А ребенка так и нет!»Лешка дежурно засопел, оделся и уже в дверях прихожей выдал:- Марусь, хватит с нас этого… Хватит.

Я ухожу. Встретишь другого, полюбишь. Вот и рожай ему хоть медвежат, хоть зайчат, хоть сусликов. А с меня достаточно. Раз уж я плохой – найди себе хорошего. И ушел. Я была уверена, что, как только он доберется до родителей, возобновится телефонная атака. Он перекипит к утру, и слоновья коллекция пополнится еще одним другом. Лешка не позвонил в ту ночь, не вернулся утром.

Через неделю он забрал свои вещи, когда я была на работе, а ключ передал через общих друзей. Вот те на, оборотец… На разводе никто из нас не настаивал, но и о продолжении отношений речи не было. Со временем я перестала злиться на Лешку, хоть порой и плакала, вспоминая, как все начиналось, какими дружными «слонами» мы были! Так и плыла по течениюА вскоре я встретила Сергея. Мечта любой женщины – умный, обаятельный и заботливый мужчина. Мне было интересно с ним, вот только, как говорится, голова не кружилась. И постоянно казалось, что ему не хватает доброты и душевности.

Все-то у него рационально, «по полочкам». Вроде бы придраться не к чему, однако зябко становилось от его пунктуальности, точности в мелочах. Ко всему подходил с деловитой практичностью, будь то выбор блюда в ресторане или маршрута прогулки. Сергей не признавал имени Маруся, я была исключительно Машей или Марией.

А мне казалось, что Маруся или Муська звучит так уютно, по-домашнему! Так называли мама с папой, так звал ЛешкаОднажды Сергей заехал за мной и, увидев в моем доме засилье «элефантов», изумился: